По материалам одной из программ цикла «Час православия» на телеканале «ВОТ» (автор — протоиерей Вадим Буренин)
Среди наших прихожан больше нет ни одного участника этой страшной войны. Мы верим, что все они теперь там, где «…идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная».
Но нам посчастливилось застать в живых одного из свидетелей и непосредственных участников войны – Тимофея Павловича Дегтярева. Всю свою «мирную жизнь» он неустанно рассказывал о том, что видел, испытал в те годы. Свидетельствовал о злобе, трусости, предательстве, боли и потерях. Но и о Божией помощи, о лучших человеческих качествах, которые проявлялись среди хаоса войны. Приходил в общеобразовательную школу к детям, в наш церковный дом, рассказывал даже в храме с солеи. Только чтобы услышали. Уже под конец жизни три раза приезжал в телестудию «ВОТ» («Ваше Общественное Телевидение») на передачу к нашему настоятелю протоиерею Вадиму Буренину, чтобы и с экрана телевизора напомнить людям, что такое зло и что такое Добро.
Текст первой передачи с небольшими сокращениями предлагаем вашему вниманию:
о.Вадим: Дорогой Тимофей Павлович, скажите, сегодня, в мирное время, спустя десятилетия после победы над фашизмом, перед вашими глазами встают кадры ВОВ?
Тимофей Павлович: Они всегда в памяти….К сожалению, или к счастью…..
о.Вадим: Расскажите, как начался Ваш боевой путь?
Тимофей Павлович: Я закончил танковое училище в г. Оренбурге в 1943 году в звании младшего лейтенанта. Управлял легким танком Т-70, экипаж которого составляет 2 человека: механик-водитель и командир. Приходилось самому и стреляет, и заряжать пушку, самому наблюдение вести, по рации говорить…
о.Вадим: Сколько Вам было лет тогда?
Тимофей Павлович: Мне не исполнилось еще и 18 лет, как меня призвали в армию. Я родился в 1924 году.
о.Вадим: Не страшно было?
Тимофей Павлович: Нет.
о.Вадим: Было желание защищать Родину?
Тимофей Павлович: Когда меня провожали в танковое училище, моя тетя, Мария Ивановна Зубкова (мы звали ее тетя Маня) благословила меня на защиту Святой Руси. Она была глубоко верующим человеком, также как и мои родители.
о.Вадим: Вот так и сказала «Святой Руси»?
Тимофей Павлович: Да. Не Родины, а Святой Руси. Это было 5 августа 1942 года… Она тогда предсказала мне, сколько раз я буду ранен, какие получу награды, в том числе, Орден боевого Красного знамени, самый высший боевой орден, моя детская мечта. Предсказала также, когда я приеду с фронта на побывку и даже, когда закончится наша кровавая война. Это было не просто так сказано – это было Божье пророчество. Она была пророчицей и целительницей, прекрасно лечила людей.
о.Вадим: Ваши родные были верующими православными христианами, и Вы на войну пошли как православный христианин?
Тимофей Павлович: Да…Я православный христианин. Я никогда не сквернословил, не курил….
о.Вадим: И даже на войне? Когда происходили такие чудовищные события?…и никакого мата?
Тимофей Павлович: Даже мой механик-водитель, старшина Гривцов Вася, имевший 47 лет судимости, и тот не ругался….
о.Вадим: Тимофей Павлович, у нас есть звонок. Слушаем, Вас, говорите, пожалуйста!
Борис (гость): Здравствуйте! Меня зовут Борис и у меня к глубокоуважаемому ветерану следующий вопрос: мы чаще всего слышим о знаменитых танках Т-34, тяжелых танках КВ, ИС, а вы воевали на легких танках …Что они собой представляли, ведь их, по-моему, было больше, чем других танков? Спасибо!
Тимофей Павлович: Я воевал на СУ-76 (советская самоходная артиллерийская установка (САУ). Ее фронтовое прозвище было «Прощай, Родина». Она очень слабо защищена, фронтовая броня составляла всего 15 мм, сверху брони не было, сзади – наполовину, так и называли ее «голопопая»…И фронтовики так ее и звали «Прощай, Родина». В ней было 570 литров авиационного бензина и 60 снарядов.
о.Вадим: То есть, если в вас попадали – это уже «вечная память»….
Тимофей Павлович: А в меня попадали….Был один случай…Сам не понимаю, как выжил?…
о.Вадим: То есть, фактически, выжили чудом…
Тимофей Павлович: Это Божие спасение…Был еще один случай, который я никак не могу забыть. Меня послали разведать брод вдоль железнодорожной насыпи и найти место под мостом, где мы могли бы этот брод перейти. И вот, перед мостом я застрял. Вдруг, в 150 метрах выходит «Тигр» и наводит на нас пушку….Я только успел сказать: «Господи, не могла же тетя Маня ошибиться?» И вы знаете что? Он подержал-подержал и отвернул. Недалеко стояла пушка «Сорокопятка». Он ее сбил, пострелял пехотинцев и опять наводит на меня…поводил-поводил, дал задний ход и так ушел за насыпь….Нас всех поздравляли после этого случая с новым днем рождения!
о.Вадим: Тимофей Павлович, христианство очень много говорит о любви…о любви к Богу, о любви к ближнему своему…Наверное, все-таки были какие-то события в вашей жизни на войне, когда любовь была действенной, когда любовь показала настоящие человеческие качества…Было такое?
Тимофей Павлович: Было, конечно! Однажды, мы шли в разведку боем на город Радзымин, нас накрыл артналет, нас было 5 машин СУ-76. Во время этого артналета шальной осколок перебил мне нос, командиру батареи перебил руку…меня отставили от разведки и повезли в медсанбат. Народа там было много и хирург был очень занят. Медсестра, которая часто приезжала к нам в 301 самоходный артиллерийский полк, говорит мне: «Я сама сделаю тебе операцию». Врач ей разрешил, и уже после операции, доктор удивлялся ее ювелирной работе «Как ты сумела?» «Для себя старалась!» Она спасла меня тогда!
Так на фронте я встретил Шуру Егину, ленинградку, медсестру. Она была такая скромная, строгая. Мы стали встречаться с ней, планы строить; вплоть до того, что женимся, как только представится случай. А в полку, вскоре, почему-то, поступило распоряжение отправить меня с фронта в тыл на учебу в школу самоходной артиллерии. Я стал сопротивляться: «Ну как я уеду от Шуры?», а она мне говорит: «Езжайте! Встретимся, будет все как положено!» Ну, через некоторое время она мне сообщила, чтобы я больше ей не писал…потому что ей там пригрозили…за ней ухаживал инженер-полковник…А мне дали направление в город Балашов в Саратовской области….И такое было в моей жизни…
о.Вадим: Тимофей Павлович, проявление внимания, чувств любви на войне просто необходимо?
Тимофей Павлович: Любовь наша была крепкая, надежная, откровенная, душевная….знаете, не просто физическая…
о.Вадим: Вот это, наверное, тоже очень важно…Что это не просто человеческие страсти…
Тимофей Павлович: Нет, нет….Это была любовь настоящая…Та любовь, которая, как говориться, душевная…Без обмана, без всяких выгод, на будущее…Мы строили жизнь свою на будущее…
о.Вадим: Тимофей Павлович, скажите, когда наша армия перешла на границы бывшей территории СССР, мы освобождали Польшу, как встречал вас народ? Как освободителей или нет?
Тимофей Павлович: Так получилось, что я первым ворвался в Люблин, был артналет. Меня поляки встречали с цветами… …А вот в 1946 году, когда мы ездили в отпуск, в командировку, нас встречали уже с автоматами. А все дело в том, что наши оказались не выше, чем немцы…как только вошли, начали грабить квартиры, ценности набирать…Я, например, за всю войну не взял даже пуговицы, ничего не взял. Я вел себя не как оккупант, я вел себя как освободитель.
о.Вадим: И как складывались ваши взаимоотношения с немцами?
Тимофей Павлович: Я немного знал по-немецки… Немцы относились ко мне очень хорошо, с уважением. Кстати сказать, и американцев там встречал. Вот, например, около Рейхстага есть вокзал Ангальтербангов, там много американцев было, они нас благодарили, за то, что на них не падали бомбы, за то, что у них не было концлагерей. И они также к нам очень хорошо относились.
о.Вадим: То есть никакого противостояния с американцами не было?
Тимофей Павлович: Наоборот, стремились подарки друг другу дарить, была наивысшая степень благодарности к нам. Такого отношения до сих пор я не встречаю…
о.Вадим: Скажите, но кроме общения с немцами, американцами, наверное, было еще какое-то общение? Наверное, с англичанами было общение?
Тимофей Павлович: Ну, англичане… чопорные такие, знаете…это совсем другое. Не было в них той откровенности, а было какое-то высокомерие даже…И все же мы освободили Берлин!
о.Вадим: Тимофей Павлович, у меня в руках книга Г.Гудериана «Танки-вперед!». Мне хотелось бы зачитать небольшой отрывок из этой книги: «…свобода совести у немецкой армии была само собой разумеющимся требованием. Военные священники, которые должны были заботиться о душах своей паствы, всегда имели свободный доступ к военнослужащим. Некоторые священники находились на передовой линии, и в числе первых еще до окончания боя, оказывались около раненых, часто и сам командир отдавал последние почести у открытой могилы». Как бы Вы могли прокомментировать этот текст?
Тимофей Павлович: Честные, верующие люди, имеющие душу, что-то человеческое… Гудериан же у нас учился…у нас академию заканчивал… С первых дней, как только я начал ездить по командировкам, первое, что я запомнил – это православный храм в Лейпциге. Утром в праздничные дни, в выходные дни очень многие немцы, особенно их элита, шли в храм молиться. И к нам относились хорошо и мы к ним относились хорошо. Тем более, я интересовался и религиозными вопросами. У нас тоже не все были коммунистами и атеистами. Ведь Россия всю жизнь была православная. Громко не заявляли об этом…В бой идет кто с матом, кто с молитвой. И немцы также….
о.Вадим: У нас имели место быть полковые священники, военнослужащие?
Тимофей Павлович: У нас в полку – нет.
… Есть у меня листочек из календаря «Заступничество Богородицы». Во время штурма Кенигсберга нашим никак нельзя было взять его ни с моря, ни с суши…всё, почти поражение! И вдруг, приезжает командующий, привозит с собой священников, привезли Богородицу — Казанскую икону Божией Матери, отслужили молебен и пошли прямо на немцев, прямо на огонь. И вдруг огонь с немецкой стороны прекратился. Немцев много поубивало, много сдались в плен. Потом спрашивали, в чем дело? Немцы говорили, что они увидели перед нами Мадонну (Божию Матерь) и у них отказало оружие. «Теперь мы знаем, что вам помогло нас победить», — говорили они. Наша заступница Святой Руси, Богородица и сейчас нас охраняет. Надеюсь, что Она не оставит нас…
